Название: Кто, если не мы?
Автор: kak2z
Размер: драббл, 864 слова
Персонажи: Гамора, Небула
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: R
AU/Crossover: AU к "Войне бесконечности", fix-it
Предупреждения: графические травмы
Примечание: Авторский хэдканонКамень Души связывает души по-настоящему дорогих друг другу людей, в т.ч. помогает почувствовать, что с близкими что-то не так, разделять их чувства и ощущения
Гамора падала и падала. Спиной вниз, беззвучно хватая ртом воздух, не в силах вдохнуть – падала. Сколько летела, уже и не вспомнит – сотни метров или, может, целую тысячу, – только бескрайнее синее небо над головой да свист ветра в ушах запомнила надолго. И удар о твердые скалы, выбивающий последний воздух из легких. И пронзительную боль где-то в позвоночнике. И под неестественным углом вывернутые ноги и руку. И тонкую соленую струйку крови в уголке рта. И уютную темноту под веками, зовущую, манящую улететь далеко-далеко, от этой опустошенности, от предательства того, от кого ненавидела больше жизни и от кого точно никогда и не ожидала какой-то, о боги, любви. Это не любовь. Физическая боль за размышлениями, удивительно, отступила и почти не ощущалась – видимо, небо сжалилось над ней хоть в этом последнем желании ничего не чувствовать.
Гамора не знала, сколько пролежала так и почему осталась жива. Почему Камень Души дался в руки Таносу – желтая вспышка, озарившая небосвод, казалось, навечно отпечаталась у нее на сетчатке, – но при этом она все равно осталась лежать здесь. Если верить тому, что она знала о Камне, ее душа должна была переместиться в другое подпространство, в новое измерение, из которого не было пути обратно, и еще неизвестно, что происходило с душами – там. «Может быть, Камень постепенно тянул из них силы, увеличивая собственную мощь за счет их жизненной энергии? Может, просто удерживал их в своей маленькой Вселенной без малейшей возможности сбежать? Но тогда какой в этом смысл, какая Камню была выгода? Да уж, выгода – Камню, – Гамора фыркнула про себя, отгоняя непрошенные вопросы, крутившиеся в голове. – Как будто он человек. Очень смешно».
Рвано дыша и постепенно успокаиваясь, она попыталась пошевелить хоть пальцем. Вот только руку прошила боль, а за ней по всему телу словно прошел разряд – и ребра прострелило снова. Дышать становилось все труднее, воздуха не хватало. Не успела она обрадоваться внезапной мысли, что вряд ли парализованная она бы ощущала все это, как запоздалая тяжесть накрыла с головой, унося за пределы сознания, и Гамора скользнула в спасительный обморок.
Боль пронзила каждую клеточку ее тела, и Небула грузно опустилась на колени в космическом корабле, тяжело дыша. «Гамора», – резкий шепот вырвался из ее уст. Они не были сестрами, ни по крови, ни по духу – никогда по-настоящему, она-то знала. Знала, что такое быть хуже, знала, что такое никогда не быть в силах превзойти, что такое быть не как все. Быть неродной, нелюбимой, ненужной. Это росло и крепло в ней с каждым годом, и совсем скоро, казалось, должно было взорваться и затопить ее сердце тяжелой ненавистью. Но все же что-то изменилось в последнее время. Неуловимо, за несколько разговоров, несколько совместных заданий, несколько неловких полуулыбок они осознали, что быть семьей – иногда нужнее, чем что бы то ни было в этой дурацкой Вселенной. А сейчас с ее почти-семьей было что-то не так. Небула чувствовала не свою боль и знала, чью, без малейшей доли сомнения. Угоняя капсулу с корабля Таноса, она понимала, куда отправится. Путь был один: на Вормир.
Она не помнила, как добралась до места: глаза ее застилал туман, боль временами становилась сильнее, так что она лишь оседала на землю, ослепленная, пережидала приступ. Смутно краем сознания уловила, как отмахнулась от назойливой темной тени, шепчущей что-то про давно желаемое могущество, как спускалась по скалам, не задумываясь о безопасном пути, как шла по воде, почти не замечая того, и мимолетно удивилась, когда вода кончилась, а шарнирный сустав ноги заскрипел от недовольства таким обращением. Выдохнула, только когда нашла. Смутный зеленый силуэт, распластанный на земле ровно под самыми высокими скалами. И она все правильно поняла.
«Ублюдок», – ненавидяще прошипела она. Танос смог отравить ей жизнь даже сейчас, когда, казалось, она впервые смогла найти общий язык с сестрой, когда впервые что-то начало складываться правильно.
«Не стоило жертвовать Камнем ради меня, – подумала Небула отстраненно, – и собой заодно. Глупая».
Подволакивая ногу – та вдруг перестала слушаться после экзекуции Таноса и путешествия в воде, – Небула дошла и, увидев, зашлась в беззвучном крике. Гамора лежала, распростертая на голых скалах, а вокруг все было залито кровью. Куртка на ней была разорвана в клочья. Грудь вздымалась резко, неравномерно из-за сломанных ребер. Рука была проткнута насквозь каменным шипом, в ране виднелись раздробленные острые осколки кости. Волосы спутались и слиплись, пропитавшись вязкой кровью насквозь, наконец-то находя отражение их естественному безумно-алому оттенку, иногда сводящему Небулу с ума. Но Гамора была еще жива, какое счастье, жива, хотя из горла доносились хрипы и неприятное бульканье, как будто она боролась с целым миром за одну лишь возможность вдохнуть.
«Упрямая, – с какой-то теплотой подумала Небула, опускаясь на колени перед сестрой и нащупывая пульс. – Терпи. Живи. Знаю, ты сможешь».
– Не...була, – Гамора широко распахнула глаза и закашлялась отчаянно. Из угла рта ее снова потекла кровь, гулко капая на руку Небулы, осторожно гладившую ее по щеке.
– Молчи. Я пришла за тобой, – она кивнула серьезно и сделала вид, что проигнорировала мимолетную улыбку сестры. Нужно было действовать быстро, если она действительно хотела помочь, а не навредить еще сильнее – хотя, казалось, куда уж сильнее. Небула в последний момент заметила расползающееся по черноте жилета бордовое пятно. Похоже, были задеты внутренние органы, и просто чудо, что Гамора еще была жива. Небула откинула прочь все мысли и сомнения: они лишь мешали, вгоняя в неконтролируемый, почти животный ужас. Меньше слов, больше дела. Они справятся.
«Терпи, сестрица. Я тебя вытащу. Ведь кто-то же должен убить этого монстра и восстановить равновесие. И кто, если не мы?»
Название: Słońce zaświeci
Автор: kak2z
Размер: мини, 1454 слова
Пейринг/Персонажи: Вижен/Ванда Максимофф
Категория: гет
Жанр: флафф, романс
Рейтинг: G
AU/Crossover: Призраки!AU
Тема спецквеста: «Творчество меняет реальность»
Краткое содержание: Вижен зачарован музыкой
Примечание: Авторский хэдканонНеизвестно, какой язык в Соковии, поэтому почему бы не аналог польского?
Вижен замирает, когда впервые слышит отголоски мелодии, долетающей из дальнего крыла. Стоит, отчего-то затаив дыхание — кажется, невольно перенял привычку от кого-то из коллег, — и вслушивается, анализирует внезапно повисшую над этажом тишину. И летит на звук, как только мелодия возобновляется. Слышит тихий перебор гитары и слова на незнакомом языке, острые, шипящие, искрящиеся. Вижен подходит ближе, и бросает взгляд в щель приоткрытой двери, но не заходит — не хочет разрушить момент: знает, зайди он, песня обязательно прекратится. И он просто стоит, будто очарованный, не в силах отвести взгляд. Ванда поет негромко, но музыка переполняет комнату, льется из окон, пробирается в коридор, дальше и дальше, словно сама хочет быть услышанной.
Он раньше не мог понять, что люди находят в музыке. Что такого важного в ней заключено, что мистер Старк работает с большей продуктивностью и изобретает гениальное с большей долей вероятности, когда из колонок в лаборатории грохочет рок; что всегда серьезный мистер Роджерс мимолетно улыбается, когда с утра по радио крутят старый джаз; что мистеру Беннеру классическая музыка позволяет эффективно справляться с тревогами и засыпать по ночам без кошмаров. Вижен даже провел расчет полезности, свел статистические данные и несколько раз их перепроверил: убедился, что люди очень чутко реагируют на разные виды музыки, но так и не отыскал ответ — как именно. Поэтому поставил задачу в разряд неразрешимых для себя. Решил, что он не человек, а значит, все равно не сможет почувствовать. Вот только теперь он уже не уверен в своем умозаключении, потому что отчего-то продолжает стоять, прикрыв глаза. Слушает, пока песня не обрывается.
В следующий раз Вижен приходит специально. Не подслушивает под дверью, конечно нет, просто через их связь, их общую силу слышит ее намерения. Он мог бы в любой момент просто зайти и попросить ее сыграть, он даже на семьдесят три процента уверен, что Ванда согласится — они отлично работают в команде на тренировках, часто проводят вместе свободное время, и именно она больше всех помогает ему познавать этот мир, — но он не станет. Вижен не находит привычной логики в своих мыслях и действиях, когда дело касается ее, но его отчего-то впервые это не беспокоит.
Сегодня начальные аккорды неуверенные — как будто Ванда сама не знает, что будет петь, — и Вижен почти пропускает их, углубившись в размышления. Он устраивается на полу и вслушивается, старается уловить смысл за причудливым переплетением слов, но тот ускользает даже от суперкомпьютера и Камня Разума. Но это не имеет значения. Ему кажется, в этот раз он действительно слышит магию.
Он в который раз приходит под утро: сверяться с их ментальной связью, проверять, как там она, уже вошло в привычку. Ванда спит, свернувшись калачиком, обняв одеяло. Беззащитная, тонкая, с искусанными губами, она выглядит такой одинокой и разбитой, что у него возникает одно желание — защитить. Она шепчет сквозь сон бесконечные «нет, нет, нет», и мечется по кровати, сбивая простыни. Воздух вокруг почти искрит — алая магия, кажется, в любой момент готова сорваться с пальцев. Снова кошмар. Вижен садится на краешек кровати и проводит пальцами по ее волосам, осторожно убирает прилипшие пряди со лба. Не решается будить, но очень хочет донести до нее, спящей: не стоит бояться, Ванда, я рядом, я с тобой.
И словно слыша его мысли, она, не просыпаясь, хватается за его руку, отчаянно, словно утопающий за соломинку, и медленно затихает, проваливаясь в сон без сновидений. Он сидит с ней всю ночь, лишь с первыми лучами солнца уходит через стену, не хочет разбудить ее нечаянным скрипом двери.
Дни сменяются быстрее, чем облетают пожелтевшие листья с деревьев. Их скамейка в Центральном парке (они за лето привыкают изредка сбегать сюда по утрам, в перерывах между миссиями и регулярными тренировками) словно оторвана от внешнего мира. Здесь Ванду не находят кошмары, здесь нет боли, тяжелых воспоминаний и горького чувства вины — за чужие бессонные ночи, полные кошмаров, и темные круги под глазами сокомандников. Они не осуждают: знают, что у нее все еще плохо получается контролировать свою силу, и иногда та выходит из-под контроля. Вижен видел, как эмоции или собственные страхи в ночи способны, конечно, не сорвать ей крышу, но снести барьеры, которые ей с таким трудом удается возводить. Он видел, как магия тонкими нитями окутывает весь этаж, но не мог предугадать, когда это произойдет, хотя неизменно старался уберечь ее от кошмаров. Иногда Вижен спрашивает себя, зачем он это делает, и все чаще сомневается в правильности собственных поступков, но находит только один логичный ответ: чтобы обеспечить безопасность всей команды. Эта мысль работает своеобразным предохранителем, позволяет не размышлять слишком усердно о том, почему его так тянет к Ванде. Он не уверен, способен ли андроид обладать чувствами и привязанностями, если по сути своей он — лишь переплетение микросхем и голая программа внутри корпуса из синтетической кожи и вибраниума. Ему не хочется об этом думать. И он не думает.
Стоит очень теплый день: они с Вандой вновь прячутся в переплетении тропинок и густоте пронзительно-желтых крон, через которые лениво пробиваются лучи теплого сентябрьского солнца. Ванда приносит с собой гитару, но не играет: долго сидит, баюкая ее в руках. До Вижена доносится ее неуверенность, и он осознает, что до этого никогда не видел ее с гитарой за пределами своей комнаты, и тем более — играющей для кого-то.
— Ванда? Ты в порядке? — Она поднимает голову и смотрит прямо в глаза, долго, испытывающе, как будто решает что-то для себя. В конце концов кивает неловко, выдыхает, и пальцы — ее тонкие гипнотизирующие пальцы — тянутся к струнам.
Ванда играет медленно, склонив голову над грифом, так что волосы почти загораживают ей обзор. Он знает, что это ее песня. Песни на соковианском она сочиняет в память о доме и родных — Ванда однажды показала ему старую потрепанную тетрадь с текстами. Вот только исполнить тогда отказалась, сославшись на не то настроение. Так Вижен узнал, что для исполнения музыки нужен не только инструмент и умение играть.
Ванда поет тихо, но словно в последний раз, отдавая музыке всю себя, всю свою душу — без остатка. Мелодия, медленно-тягучая, постепенно заполняет все пространство вокруг, и Вижену в один момент кажется, что они отрезаны от остального парка непроницаемым барьером. Желтые листья начинают почти незаметно кружиться у ее ног, хотя день сегодня абсолютно безветренный. На яркую скамейку садится полупрозрачная бабочка, и Вижен не успевает даже удивиться, как она растворяется в воздухе со взмахом крыльев. Поднимается ветерок, и листья продолжают свой забег. Алый лист застревает у ее ноги, потом ещё один, но Ванда, кажется, даже не замечает этого. Она поет все тише, слова ее песни болью отдаются где-то в его груди. Вижен не уверен, что способен чувствовать боль — не физическую, — но чувствует, и не только ее. Он чувствует ее бесконечную печаль, непробиваемую даже солнечными зайцами, играющими на ее кольцах. Чувствует непреодолимое желание защитить, укрыть от бед и страшных снов. Чувствует, что бессознательно тянется к ней каждый раз, как и сейчас, что хочет прикоснуться, успокоить ее и снова увидеть ее улыбку. Вижен подсаживается ближе, хочет дотронуться. Он видел, как она однажды обнимала мистера Бартона и мисс Романофф, а после, когда он спросил об этой форме социального взаимодействия — рассказывала ему о практической пользе объятий.
Он вдруг поднимает взгляд, краем глаза замечая сияние, и видит Пьетро. Такого же насмешливого, нетерпеливого, готового в любой момент рвануть куда-то, но только... непривычно молчаливого и полупрозрачного. Вижен хочет окликнуть Ванду, но Пьетро лишь скалится и мотает головой. А потом говорит беззвучно, так что приходится читать по губам: «Плевать, что ты чертов робот, и сестричка достойна лучшего, но просто береги ее, ладно? Обещай, что защитишь ее». Вижен удивляется его словам, но спокойно кивает в ответ. Внутри невольно разливается теплота, и Пьетро улыбается беззлобно и рассыпается мириадами золотых песчинок, как только мелодия обрывается. Вижен словно ощущает кожей, как лопается в тот же миг мыльный пузырь кокона вокруг них: в мире снова возникают посторонние звуки, листья с тихим шуршанием опускаются на землю. И он убеждается — это все-таки была магия, не изначальная, дарованная камнем разума, но настоящая, неподдельная магия ее музыки, соединяющая души. Сейчас он как никогда верит в нее.
Ванда кладет гитару и обхватывает себя руками. Несмотря на теплую погоду, ее пробивает дрожь. Впервые в этом месте ей не удается сразу прийти в себя. Вижен осторожно заправляет ей выбившуюся прядь за ухо и обнимает, невесомо гладит по спине, когда она прячет лицо у него на груди.
— Это было потрясающе, Ванда, спасибо тебе, — говорит он, счастливый, что она не спешит отстраниться. Она постепенно успокаивается, расслабляясь в его объятиях, и у него сбивается дыхание, — как-то механически, конечно, ведь ему не нужно дышать.
— Тебе спасибо, Виж, — говорит она и отчего-то краснеет. — Ты замечательный человек. Давай останемся тут ещё немного?
Вижен склоняет голову и улыбается мимолетно. Она назвала его человеком. Иррациональное желание заботиться и защищать Ванду больше всех остальных членов команды становится только сильнее с каждой минутой, проведенной с ней. Одно ее присутствие переключает большую часть его внимания, побуждает изучать ее, совершать необдуманные поступки и пытаться предугадать ее желания, сделать все, чтобы ей было хорошо. Он не понимает, почему так происходит, но собирается понять. У него вся жизнь впереди. Главное, чтобы Ванда была рядом, но это он сможет гарантировать.
Я обязательно сберегу ее, мистер Максимофф.
Обещаю.